Как случилось так, что гопов стали называть гопами. (от брата Фламеля)

Многие знают, что противны нам, как и всем в Пустоши людям честным, гопы богомерзкие.
Но знаете ли вы, как случилось так, что гопов стали называть гопами?
Слушайте же - и другим расскажите, чтобы знали они, почему именно так зовут врагов наших.
Так вот.
Когда мир был ещё молод, и даже сами боги наши, Брок и Зандер, ещё не знали о своей божественности, но уже ходили среди нас - в одно поселение пришли люди. Злые люди. Они были хорошо вооружены, и на курок жали без колебаний.
И бежали жители - ведь страшно было им.
Но вот появился на горизонте воин в броне сверкающей. Брок - звали его. В разговор с бандитами он вступать не стал.
И пал первый из них, мутант огромный, пулемётом шестиствольным размахивавший и про кровь, кишки, говно кричащий. И сказали люди - это хорошо.
И пал второй, в броне и каске зелёной, с автоматом, на плече висящем, и символы богомерзкие на земле выкладывавший. И сказали люди - это хорошо.
И пал третий, боевик в куртке чёрной кожаной, из винтовки снайперской селянам беззащитным вдогонку стрелять любивший. И сказали люди - это хорошо.
И пал четвёртый, сектант в рясе грязной, отродясь волосьев не мывший, к вере своей безумной песнями омерзительными и молотом тяжёлым приобщавший. И сказали люди - сие хорошо весьма.
Пятый же, молодой самый, увидев участь товарищей незавидную, в бегство ударился.
Догнал его Брок, повалил наземь, тот начал о пощаде молить.
Тогда Брок взял его за волосы, приподнял голову врага своего, и спросил.
- Как же хоть имя твоё, нечестивый, что дала тебе мать?
Тот ответил - Имя моё, которое мать дала мне, забыл я давно, и имя мне теперь - Воин.
И сказал Брок. - Нет. Не воин ты. Имя твоё, и таких как ты теперь будет - Гоп.
Ибо только против слабых ты храбр. А от силы - бежишь, как напуганная крыса.
И как крыса, тащишь всё к себе в тёплую, уютную норку, где кичишься перед такими же своими жалкими "подвигами".

Сказание о боге-Брамине. (от брата Фламеля)
Давно это было - настолько, что умерли все, видевшие это своими глазами. Но сказывают люди.
Однажды в деревню одну пришёл путешественник. Был он грязен и ликом страшен, с кожей обвисшей, волос на голове осталось всего ничего. И даже не шёл он - хромал, на палку опираясь.
И вёл он в поводу животное странное, доселе невиданное - о двух головах.
И сказал странник тот, что существо сие зовут - Брамин, и что Брамин этот - бог, и кричал он, чтобы все уверовали в этого бога, и поклонились ему.
Прохожих же, на диво дивное без всякой почтительности глазевших, палкой бил, и был от того в деревне шум, гам и срам великий.
Прослышали о том братья, Брок и Зандер их звали, и вышли к нему, и спросили - кто ты есть, человече, и почему учиняешь беспорядки сии?
Зандер был невысок и телом худ, Брок же был могуч и силён, превосходя многих статью и плечами.
И устрашился проповедник буйный.
Но был он хитёр, и не желал так легко сдаваться.
И сказал он. - Видишь - это мой Бог. Он добр. Он даёт молоко. Попробуй - разве не вкусно?
Сказал он, и дал братьям кувшин молока, от Брамина того полученный.
Брок пил то молоко и хвалил, Зандер же призадумался.
- Скажи, человече, - он спросил.
- Разве кто-то здесь усомнился, что твой Брамин - существует?
И покачал головой проповедник, ибо не мог он, на глазах всего народа, отрицать очевидное.
Зандер же продолжал.
- Разве говорит кто, что молоко твоего Брамина - горько?
И снова покачал головой служитель бога-Брамина, нечего было ему ответить на такие слова.
- Разве усомнился кто, что Брамин твой тучен и здоров, и что силён он и о двух головах, и что остры его рога?
И снова промолчал гость, лишь хмуро в землю смотрел, будто надеясь подсмотреть там ответ.
- За что же обижаешь тогда этих добрых людей, за что поносишь их, странник? -
Зандер вопрошал. - Ведь безвинны они перед тобой и Брамином твоим.
- Не безвинны они, ведь не поклоняются они Брамину моему, - возражал тот. - Он кормит, он помогает выжить в Пустоши - разве он не Бог?
- Всё так, человече, - вмешался Брок. - Но разве именно такого поклонения хочет твой Бог?
Разве хочет он, чтобы все боялись его?
Чтобы говорили, как агрессивен он и злонравен?
Что Бог твой слаб, что он - боится, что на поклон к себе зовёт только палкой?
Твой бог - добр, ибо даёт он молоко.
Пусть же он и впредь будет жить среди нас.
Мы же - будем ухаживать за ним, чтобы лоснились его бока, и был он всегда доволен и добр.
Живи и ты среди нас, странник, мы дадим тебе кров и тепло, тебе и Брамину твоему.
И стал странник тот с тех пор жить в той деревне. Чужим богам не молился он, но и других не заставлял. А Брамин и его потомки с тех пор и живут среди людей, и дают им своё молоко.

Миф о мирном Нейтрале. (от брата Фламеля)

Было это в одной далёкой деревушке.
Жили люди там скромно, чинно и мирно - конечно, когда получалось.
Набеги же рейдеров богомерзких отбивали они, как и трудились в поте лица - вместе, и каждый был готов заменить товарища раненого, никто пересидеть в подполе не пытался.
Много людей было там, и старых, и молодых, и вовсе ещё маленьких.
И жила в том селении девушка одна.
Травы всякие знала она, людей лечила, и красива была весьма.
И за травами своими уходила далеко в пустошь, одна.
И в неприятности разные, как это часто бывает с одинокими странниками, не попадала она.
А если и попадала, то никто об этом в деревне не слышал.
И было бы всё так долго ещё, но однажды, мальчишка быстроногий, любопытный, тайком от всех вслед за ней отправился.
И обнаружил он, что ходит к разбойникам лютым та знахарка, и говорит с ними,
и лечит их после тех набегов, что совершают они на деревню её родную, и телом своим молодым торгует там.
Потому и мало у неё неприятностей в дороге - не трогают её рейдеры, ведь даже им нужно лечение, да и тело мягкое девичье им приятно.
И вот собрались люди, и спрашивали её.
То, что к рейдерам ходит, не отрицала она.
Но утверждала она, что нет за ней вины никакой.
Ведь сама она ни на кого руку не поднимает, наоборот, лечит всех, творит добро, в общем.
И стали люди роптать, однако решения однозначного вынести так и не смогли.
И позвали люди тогда двух братьев славных, чтобы рассудили те ситуацию сию, Брок и Зандер были их имена.
И пришли братья, и начали судить да рядить, да народ расспрашивать. И вот дошла
очередь и до знахарки.
И спросил тогда Брок, - Давно ли живёшь в этом селении, женщина, давно ли этих людей знаешь ты?
И отвечала знахарка, что с самого рождения живёт она здесь, и всех людей этих давно знает и уважает.
И спросил Брок, - Когда рейдеры приходят, люди эти от ран страдают и умирают, хорошо ли сие?
И отвечала знахарка, - Нет, больно мне видеть страдания их, вот и лечу я людей этих несчастных. В набегах же рейдеров не виновата я, такова их тёмная суть.
- Тогда почему же ходишь и убийц этих лечишь? Ведь ходят в набеги они на сестёр и братьев твоих. - Брок вопрошал.
- Тоже люди они, и страдают не меньше. Набеги же остановить не могу я, поскольку сильны они и грубы, я же всего лишь женщина слабая, травы знающая, - та отвечала.
И хмурил Брок брови, и говорил.
- Не потому врагов наших лечишь ты, что жалко тебе их страданий. А потому, что хочешь ты и тем, и тем угодить, и жить хорошо, чтобы лично тебя не трогали они.
Забыла ты лицо отца своего, и мать точно также с лёгкостью продашь, лишь бы только жить лучше и безопасней, чем сейчас.
К рейдерам своим иди. Ибо противна ты всем этим людям, и даже в лицо им глядеть боишься, не хотят они видеть тебя здесь, рядом с собой. А лечить их и брат мой, Зандер, может. Ибо как раз отдохнуть хотим мы от путешествий, да и вам помощь лишним не будет.
И стали братья славные жить в том селении.
Что же до знахарки - ушла она, куда глаза глядят, и не возвращалась туда никогда больше.
Но говорили люди, что, в конце концов, раскаялась она всё же, и нашла себе кров и очаг в какой-то из других деревень, где не знали её прошлого тёмного. И жила там правильно, чтя не только законы, но и думая о тех, кто живёт рядом с ней, а не только о себе.

Сказ о Моське вертлявой. (от брата Фламеля)

Жила в деревне одной собака, маленькая, но вертлявая.
Так и звали её - Моська.
От всех в деревне была польза, и от Моськи была.
Лаяла она громко, и на лай её громкий все сбегались, и потому люди недобрые стороной ту деревню обходить старались.
Моську кормили, Моську чесали, и не знала она ни хлопот, ни забот.
Но однажды скучно стало Моське, мало стало лишь службы обычной, да игр среди ребятни.
И начала она людям тайком в тапки гадить.
По-подлому, ночью, когда, утомлённые тяжёлым трудом, спят все в селении.
Думала она - ведь не узнает никто!
Зато утром, когда люди, вставая, в тапки ссаные наступали, было Моське счастье.
И, довольная хитростью своею, бегала она рядом, и умильно виляла хвостом. И не
думал никто на Моську ту.
Но однажды вышел парень один ночью из дому, воздухом свежим подышать.
И увидел Моську подлую, в тапки гадящую, и бил Моську ту палкой, и людям о том рассказал.
И перестали люди любить Моську, перестали кормить её и чесать. При встрече же не гладить бежали, а дать ей пинка.
И тапки с тех пор хорошо прятали они.
Оголодала Моська, запаршивела, озлобилась.
И, в канаве грязной сидя, только зубы свои мелкие на всех скалила.
Когда же люди недобрые, лишь зла да обогащения личного желавшие, в селение то приходили - не помогала уже Моська.
Наоборот - на бегущих гавкала злобно, за ноги цапала, пред рейдерами же и ворами богомерзкими, наоборот, лебезила. Хотя и не любили те Моську, и не кормили, и не чесали. Лишь пинка давали доброго, чтобы под ногами не путалась, да порой, говорят, справляли на неё нужду малую - всё равно ненависть Моськи, к хозяевам прежним, сильнее была.
И шли однажды по деревне братья славные, и увидели вдруг на дороге Моську непотребную.
И занёс уже было Брок сапог.
И сжалась Моська, ожидая пинка доброго.
Но сжалился над животным маленьким милосердный Зандер, остановил брата, и вот он Моську спросил.
- Почему же ты, Моська, зубы скалишь на добрых людей, к злым же, хвостом виляя, спешишь?
- Потому что люди добрые обижают меня, - Моська отвечала. - И злые люди тоже обижают, но людей добрых - куда больше ненавижу я. Ведь злые люди, они и есть злые, и, не скрываясь, дела свои злые творят, а добрые люди - должны быть всегда добры, и потому лишь одно добро делать мне должны.
- Даже добрый человек не обязан всем делать добро, - Зандер отвечал. - Потому называют добрым его, что живёт он чинно и честно. И за поступки его не стыдно потом ни ему самому, ни отцу и матери его. И, если зла ему не делать, будет он, конечно, добр с тобой.
Ты же, Моська, только зло людям делаешь, и хочешь, чтобы только добром было за то отмеряно тебе.
Не бывает так.
И за зло своё не требуй ты добра для себя, и делай добро сама.
Лишь тогда люди, к тебе, запаршивевшей, потянутся, и будут кормить тебя и чесать.
Пока же будешь ты, Моська, лишь зло и срам другим людям нести - так и будешь ты в своей канаве грязной сидеть, да лишь ненависть свою бессмысленную копить.
И отвернула от людей морду Моська, стыдом преисполнившись, и уползла сама, без пинка, в свою канаву.
Думать...

Миф о граде Гоповском. (от брата Фламеля)

Было дело в трактире одном деревенском.
Отдыхали как всегда люди от будней трудовых, ели, общались. Ну и напитки горячительные употребляли, конечно.
И вот однажды пришёл туда странник, в одежде, пылью дорожной покрытой, и за стол самый большой и почётный сел, и за выпивку дармовую истории свои дорожные рассказывал.
И была среди них история о граде странном, Гоповском.
Где не грабят и убивают рейдеры, а службу несут полезную.
И где Брамин и Волк живут в мире, бок о бок.
И слушали люди, и смеялись люди.
Ведь не может быть такого, чтобы Рейдеры сидели на месте одном, а Брамин с Волком бок о бок жил.
Но нашёлся рыбак один, молодой, горячий.
И сказал - а вот пойду я и найду град этот Гоповской.
И, проспавшись утром, от слов своих не отказался он. Раздал имущество своё, удочку, снасти и лодку, лишь то, что в дороге сгодится, с собой взял. И пошёл искать град тот чудный, Гоповской.
Долго ходил он по землям разным, много чудес видел, и везде спрашивал про град Гоповской. Но, как ни спрашивал, никто сказать не мог, где же искать град этот чудный.
И вот, наконец, набрёл он на место странное.
Много телег и палаток прямо Пустоши посреди, да частокол временный, да Брамин с Волком, вдали мирно рядом сидящие.
И спросил он, и сказали рейдеры, на страже стоявшие, что тут он и есть, тот град Гоповской, и странника вольного внутрь повели.
И говорили рейдеры - ты, гость дорогой, ты пои нас пивом крепким, ибо должен ты нам за знакомство, за кров и покой. И платил рыбак бедный из своего кармана трактирщику их толстому, и, когда, кончились у него деньги последние, вывели его на воздух рейдеры.
И лёг тот странник на сухую травушку.
И видел странник тех Брамина и Волка.
И сидел Брамин в клетке железной, Волк же - рядом бродил, зубы скаля, и был он доволен и сыт.
Брамин же был худ и голоден, но наружу, к Волку, не рвался он.
- Так вот ты какой, град Гоповской, сказал рыбак, непотребство такое видючи. И в слезах и разочаровании спать он лёг прямо на траву сухую.
А когда поутру проснулся и огляделся он, не увидел он ни Волка с Брамином, ни палаток рейдерских, ни вещей своих дорожных.
Так, нищим и босым, и в путь далёкий, обратный, отправился он.
И пришёл он в деревню свою родную, и говорил - вот он какой, тот град Гоповской.
И завидел сие кроткий Зандер.
И говорил Зандер,
- Говорили же тебе, дурню молодому.
Не бывает так, чтобы Брамин с Волком в мире жили.
Не бывает так, чтобы рейдеры всегда на одном месте сидели и службу, другмм людям полезную, несли.
Ты же, рыбак, возьми удочку свою, и снасти, и лодку.
Зная, что вернёшься ты, я их сберёг для тебя.
И желаниями суетными больше не майся ты.
И взял рыбак молодой удочку ту, и снасти, и лодку, что Зандер добрый сберёг для него. И занялся он трудом своим старым, полезным, и взял он себе молодую жену, и было у них детишек много, шаловливых и смирных.
Когда же заговаривали при нём про град Гоповской, бил тот рыбак сразу по морде веслом, дабы не маялся никто больше желаниями суетными.